Запретное влечение (СИ) - Страница 25

– Я не стану ни с кем разговаривать. Даже с тобой, Ди, – голос её холоден, а тон на грани срыва.

– Чем плохи разговоры?

– Они ни к чему не приведут! Отец не изменит своего решения, а в утешениях я не нуждаюсь, – воскликнула малышка с горящими глазами. Её некогда прекрасные каштановые кудри спутались, и теперь это больше походило на грязный и тёмный пучок волос; джинсы были содраны на коленках, а в тех местах, где виднелась кожа, просматривалась запёкшаяся кровь. И как Дилайла упустила тот момент, когда из ангелочка вроде её племянницы, что кружилась в кремовом пышном платье на Рождество, вырос настоящий сорванец, который устраивал бунты и дрался с соседскими мальчишками на равных? В груди её защемило. Видимо, она была слишком занята собственной жизнью. Именной той, которая непременно у всех появляется и выдвигается на первый план. Личная жизнь с её лично-трагичными заморочками.

– Все мы нуждаемся в них, Миа. Рано или поздно.

– Я – нет.

– Значит, такой уж крепкий орешек?

Девочка смирила её грозным взглядом и, поджав сильнее губы, снова отвернулась. Имея опыт общения с подростками, Ди с напускным равнодушием пожала плечами и облокотилась о кору дерева. Секунды мчались, но она продолжала молчать, желая дать время остыть и не слишком наседать. Ведь как уже говорилось во всевозможных цитатах, когда тебе плохо, то очень важно, чтобы рядом был тот, кто понимал без слов. Она понимала, потому терпеливо выжидала момент. Зная великую тягу Мии к сладкому, девушка со спокойным видом полезла в карман за шоколадным батончиком и стала не спеша его разворачивать, намеренно шурша обёрткой как можно громче. Когда же она откусила первый кусочек и стала громко его пережёвывать, страдалица не выдержала:

– Не могла бы ты поесть в другом месте?

– Это почему?

– Действуешь мне на нервы, вот почему! – воскликнула Мими, развернувшись в пол-оборота.

– Лгунья, – улыбнулась ей в ответ Дилайла. – Ты просто тоже хочешь батончик. М-м… Бог мой, да он с начинкой! – продолжила пытку она, замечая голодный взгляд девочки.

– Ты просто невыносима, – усмехается младшая Аддерли, и её губы наконец трогает лёгкая улыбка. Ди победно улыбается в ответ и протягивает ей оставшуюся сладость.

– Почётная неудачница штата Джорджия прибыла. Выкладывай свои горести, а затем послушаешь мою сломанную историю любви, и тогда, поверь мне, тогда ты будешь чувствовать себя значительно лучше.

– Ты снова преувеличиваешь!

– Не в этот раз, милая. Зак бросил меня на следующий день после помолвки, когда я решила сделать ему сюрприз и стояла на кухне в развратном костюмчике домработницы. Сущий кошмар, верно? – В синеве плескалась недавняя боль, которая кружила на поверхности морской глади её глаз и портила всю картину. Но несмотря ни на что, пухлые губы тёти улыбались.

– Ох, Ди… Неужели ты выглядела настолько плохо? Чудо-батончики, не правда ли? – шутливо бросила Миа, пытаясь не дать этой боли прорваться наружу. Она, конечно же, тщательно скрывала свои эмоции, но беспокойство за постоянные любовные неудачи Дилайлы здорово озадачивало её.

– Да, твоя вина. Закидываешься ими, как обезумевшая, – и вот, подсадила и меня на свой антидепрессант. Неудивительно, что Франческа запретила тебе шоколад. – Ущипнув девочку за бок, она старалась уйти от болезненной темы как можно дальше. – И всё же… что там у вас стряслось?

– Отец расселил нас с Уиллом по разные комнаты после драки с Милтонами, – фыркнула упрямица, скомкав в руке обёртку и бросив взгляд на опавшие листья. – Говорит, что началась средняя школа и что мы уже не дети. Я не глупая, но одного понять всё-таки никак не могу: зачем всё наше детство вбивать в наши головы то, что мы должны дружить и заботиться друг о друге, а затем так жестоко с нами поступать? В чём смысл, Ди?

– Послушать тебя – так кажется, будто брат отчаливает в другую точку земного шара. Ваши комнаты почти вплотную, Миа.

– Это всё бред. Они нарочно ставят такие запреты, которые мы однозначно будем нарушать!

– Родная, но ведь придёт время, когда ты должна будешь отпустить его. Так же, как и Уилл тебя. Вы ведь не сиамские близнецы и даже не одного пола! Ты – девочка. Думаю, мне не стоит объяснять тебе, что даже в семье есть нормы приличия.

– Считаешь, что я не знаю, в чём наши различия? Что такое пол, когда, кроме гениталий, у нас всё одинаковое?! – вскипела вдруг племянница. – Нам нравится одно и то же, мы думаем в одном направлении и… да, когда мне снятся кошмары, Уилл оберегает меня. Он просто приходит, и мне совсем не страшно! Да, чтобы ты знала, Ди, у нас никогда не наступит такое время! Уилл всегда будет и останется только моим, понимаешь? Я лучше спрыгну в ту вонючую речку, чем отпущу его от себя. Ну почему… почему вы все этого не можете понять?! Мы не расцепим наши руки. Ни за что.

Девушка запнулась на полуслове и, находясь в лёгком ступоре, слушала речь одиннадцатилетней девочки. По округлившимся голубым глазам было легко понять, что она обескуражена.

Нет.

Нет, это просто абсурдно, но в тот момент ей вдруг подумалось, что в племянницу вселилась мудрая женщина, которая защищала свою любовь, отстаивая её подобно волчице. Стало страшно. Откуда в этих больших глазах столько усталости и обречённости? Одиннадцать лет. Отроду. В голове не укладывалось. И в тот осенний тёплый вечер Дилайла Андерсен поняла, что это не просто брат и сестра. Это дети, готовые упрятаться в свой кокон и наслаждаться замкнутым пространством, словно небесным подарком. Пусть они задохнутся в нём из-за недостатка воздуха, но ведь будут вдвоём. Просто они есть друг у друга, и это всё, что им нужно.