Запретное влечение (СИ) - Страница 37

– Ты вновь стараешься успокоить меня. Но ты ведь и сам знаешь, что в наши никчёмные оправдания никто не поверит. Отец отправит тебя подальше от меня и, возможно… – Она запинается, тяжело выдыхая. – Что, если они отрекутся от нас? Я так люблю наших родных и дорожу ими. Но… но что если они поставят нам ультиматум? Я не смогу выбирать между тобой и ими.

– Мы здорово влипли. Но мы всё ещё их дети, Мими.

– Меня тошнит от самой себя! – тихо восклицает она. Чувствую, как её хрупкое тело начинает легонько дрожать. – Только представь, что бы ты чувствовал, если бы узнал о своих родных детях подобное.

Притягиваю её к себе чуть ближе в попытке защитить ото всех. Только вот ирония: в нашем случае нужно защищать себя от нас самих же. Маленькие пальчики скользят по моим позвонкам, словно цепляясь за последнее связующее звено между подступающей истерикой и сдержанностью. Обвиваю её плечи и вплотную прислоняю к себе. Хочется укрыть её ото всех бед, что слишком часто стали выпадать на нашу долю. Открытый участок моей кожи, выходящий за кромку футболки, постепенно становится мокрым от её слёз. Я замираю. Губы мои останавливаются у её висков и долго задерживаются на них, наслаждаясь, будто в последний раз. Волосы Мии по-прежнему пахнут сладкими пряностями и еле ощутимыми нотками её любимых цветочных духов. Раздирающая душу нежность рвётся наружу. Она словно вибрирует во мне, отдаваясь приятным покалыванием до самых кончиков пальцев. Затем бьётся внутри меня: дико и невыразимо. Чёртова нежность требует проявить себя сполна, утащить за собой сестру и предаваться ей часы напролёт. Без всяких заморочек, без опасений быть замеченными и постоянного поглядывания на часы.

– Ну-ну… прекращай, слышишь? Я не привык к твоим слёзам. Стою здесь, как болван, и не знаю, что мне сделать для тебя, – шепчу ей в волосы и целую ещё раз в висок.

– Уилл, в чём мы так провинились там, на небесах? Почему нас поместили в одну материнскую утробу?

– Я не думаю, что этот вопрос по адресу, малыш. Я с тобой в одной упряжке, – тихо выдыхаю в ответ и горько улыбаюсь. Сестра наконец поднимает на меня свои глаза. Я вновь пропускаю несколько точных и невидимых ударов в солнечное сплетение. Прямое попадание. Я обездвижен. Мокрые изумруды… Покрасневшие от слёз родные глаза. Вместо той озорной игривости, к которой я привык, я наблюдаю, как их застилает тоска. Чёрная, как самая тёмная ночь.

Поддаюсь первому порыву, который настигает меня, и приникаю к её чуть распухшим губам. Этот поцелуй – скорее желанная попытка забрать большую часть её страданий себе, нежели вожделение или проявление нежности. У нас больше нет сил. Но сестра на грани, потому я выскребу из себя проклятую крупицу смелости и заберу всё себе. Всё без остатка. Лишь бы не видеть больше этих мокрых изумрудов, которые дерут мне душу одним своим видом. Слышу её тихий гортанный стон и углубляю поцелуй. Только так. Сейчас мы на большее и не способны. Только глубокое отчаяние и бесконечная потребность друг в друге.

Её ледяные ладони обхватывают моё лицо, словно проверяя, я ли это на самом деле?

Да, милая. Вот он я. Здесь. Прикасайся ко мне ещё. Прикасайся и знай, что я настоящий. Что не исчезну, как очередная твоя иллюзия. Я не герой-любовник из твоих книжек. Я лишь твой непутёвый братец, который влюбился в тебя по уши и не смог устоять перед великим грехом. Ты только прикасайся. Нечаянно и намеренно. Касайся меня и знай, что отныне я всегда буду рядом. Из плоти и крови. Такой же группы крови, что и у тебя.

Нам не хватает воздуха. Миа отстраняется первой, оставив напоследок самый прекрасный звук нашего поцелуя. Губы горят, как в огне. Хочется ещё и ещё. Ведь перед смертью не надышишься, так? Мне хочется вдавить её в это дерево или кинуть на устеленную травой землю, полностью погрузившись в ощущения. В ту обречённость, которой мы достигли. Раствориться друг в друге. Вижу её смущенный и желающий взгляд. Он проникает глубоко в меня и оседает там навечно. Манящий, разжигающий настоящий пожар.

Но кто мы такие по сравнению с великой силой обстоятельств? Где-то совсем рядом хрустит ветка под чьими-то ногами. Мы резко дёргаемся, отшатываясь в противоположные стороны. Миа наспех приглаживает волосы и приводит в порядок сбившееся дыхание. Под гнётом моих настороженных глаз она начинает озираться по сторонам.

– Миа! – всё ближе слышится мальчишеский возглас. – Где ты есть?

Она нервно сглатывает и прочищает горло, прежде чем крикнуть в ответ:

– Мэтт, мы здесь.

Когда же виднеется образ нашего двоюродного брата, что радостно вышагивает к нам, я наклоняюсь к сестре чуть ближе и шепчу:

– Мы справимся, слышишь? Просто разыграй болезнь, и мы постараемся уехать уже к сегодняшнему вечеру.

– Что, если Ди уже рассказала…

– Не думай об этом, – быстро добавляю я, ощущая приближения Мэтью. Ещё пара шагов – и он будет совсем рядом. Сердце гулко отбивает ритм. В висках стучит. – Я люблю тебя, – выпаливаю я, сам не понимая, что позволил сокровенным словам вырваться наружу именно сейчас.

– Я ищу вас уже полчаса! – произносит мальчик и оглядывает нас из-под своей длинной челки. – Похоже, Уиллу всё же пришлось выполнять те силовые упражнения, да? – чуть погодя, смущённо добавляет он. Он прячет улыбку, а из груди Мии вырывается нервный смех. Я подозрительно щурюсь.

О чём это он, чёрт подери?

– Да, дружище, именно.

Она всё так же не поднимает на меня своих глаз, но я чувствую эту ощутимую связь между нами. В воздухе всё еще парят сказанные мной откровения, и я медленно схожу с ума, оттого что точки в этом разговоре так и не расставлены.